Неточные совпадения
Но, шумом бала утомленный,
И утро
в полночь обратя,
Спокойно спит
в тени блаженной
Забав и роскоши дитя.
Проснется зá полдень, и снова
До утра жизнь его готова,
Однообразна и пестра,
И завтра то же, что вчера.
Но был ли счастлив мой Евгений,
Свободный,
в цвете лучших
лет,
Среди блистательных
побед,
Среди вседневных наслаждений?
Вотще ли был он средь пиров
Неосторожен и здоров?
И те и другие считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его
победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался
в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель;
в 1815
году при содействии прусской армии одержал
победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848
года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать
в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл
в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
Это была серьезная
победа в глазах матушки, потому что, не дальше как за
год перед тем, дед совсем было склонился на сторону дяди Григория Павлыча, даже купил пополам с ним имение под Москвой и отправился туда на
лето.
Но этого мало: даже собственные крестьяне некоторое время не допускали ее лично до распоряжений по торговой площади. До перехода
в ее владение они точно так же, как и крестьяне других частей, ежегодно посылали выборных, которые сообща и установляли на весь
год площадный обиход. Сохранения этого порядка они домогались и теперь, так что матушке немалых усилий стоило, чтобы одержать
победу над крестьянской вольницей и осуществить свое помещичье право.
Шаховской, заведовавший
в семидесятых
годах дуйскою каторгой, высказывает мнение, которое следовало бы теперешним администраторам принять и к сведению и к руководству: «Вознаграждение каторжных за работы дает хотя какую-нибудь собственность арестанту, а всякая собственность прикрепляет его к месту; вознаграждение позволяет арестантам по взаимном соглашении улучшать свою пищу, держать
в большей чистоте одежду и помещение, а всякая привычка к удобствам производит тем большее страдание
в лишении их, чем удобств этих более; совершенное же отсутствие последних и всегда угрюмая, неприветливая обстановка вырабатывает
в арестантах такое равнодушие к жизни, а тем более к наказаниям, что часто, когда число наказываемых доходило до 80 % наличного состава, приходилось отчаиваться
в победе розог над теми пустыми природными потребностями человека, ради выполнения которых он ложится под розги; вознаграждение каторжных, образуя между ними некоторую самостоятельность, устраняет растрату одежды, помогает домообзаводству и значительно уменьшает затраты казны
в отношении прикрепления их к земле по выходе на поселение».
Рыбак и витязь на брегах
До темной ночи просидели
С душой и сердцем на устах —
Часы невидимо летели.
Чернеет лес, темна гора;
Встает луна — все тихо стало;
Герою
в путь давно пора.
Накинув тихо покрывало
На деву спящую, Руслан
Идет и на коня садится;
Задумчиво безмолвный хан
Душой вослед ему стремится,
Руслану счастия,
побед,
И славы, и любви желает…
И думы гордых, юных
летНевольной грустью оживляет…
6 января 1852
года Шамиль возвращался домой
в Ведено после сражения с русскими,
в котором, по мнению русских, был разбит и бежал
в Ведено; по его же мнению и мнению всех мюридов, одержал
победу и прогнал русских.
В сражении этом, что бывало очень редко, он сам выстрелил из винтовки и, выхватя шашку, пустил было свою лошадь прямо на русских, но сопутствующие ему мюриды удержали его. Два из них тут же подле Шамиля были убиты.
«Это писано было почти 150
лет тому назад. Картина, кажется, написана с настоящего. Изменилось одно — образ правления. Во время Монтескье говорили, что причина содержания больших войск была
в неограниченной власти королей, которые воевали
в надежде увеличить
победами свою частную собственность и прославиться.
Жизнь его была постоянною битвою со всевозможными нуждами и лишениями; правда, он вышел довольно победоносно, то есть не умер с голода, не застрелился с отчаяния, но
победа досталась не даром;
в пятьдесят
лет он был и сед, и худ, и морщины покрыли его лицо, а природа одарила его богатым запасом сил и здоровья.
Несколько
лет уже продолжался общий мир во всей Европе; торговля процветала, все народы казались спокойными, и Россия, забывая понемногу прошедшие бедствия, начинала уже пользоваться плодами своих
побед и неимоверных пожертвований; мы отдохнули, и русские полуфранцузы появились снова
в обществах, снова начали бредить Парижем и добиваться почетного названия — обезьян вертлявого народа, который продолжал кричать по-прежнему, что мы варвары, а французы первая нация
в свете; вероятно, потому, что русские сами сожгли Москву, а Париж остался целым.
— Нет, — отвечал Давыд, — мы теперь французов бьем [
В 1799
году русские войска под командованием великого полководца Суворова одержали блестящие
победы над французской армией
в Италии и Швейцарии.].
Клеопатра Николаевна была первая женщина, которую он заметил; но она была вдова, ей было тридцать
лет, и, кроме того, несколько провинциальные манеры и легкость
победы, которую заметил он
в ней, значительно уронили ее
в его глазах.
— Кто знает! — воскликнул штабс-капитан. — Один бог. Без бога ни до порога, как говорится. Что? Не верно? Кампания еще не кончена. Все впереди. Русский солдат привык к
победам. Вспомните Полтаву, незабвенного Суворова… А Севастополь! А как
в двенадцатом
году мы прогнали величайшего
в мире полководца Наполеона. Велик бог земли русской! Что?
Гаральд норвежский наш
Дочь Ярослава русского посватал.
Но не был он
в ту пору знаменит
И получил отказ от Ярославны.
Тогда,
в печали, бросился он
в сечи,
В Сицилии рубился много
летИ
в Африке, и наконец вернулся
В град Киев он,
победами богат
И несказанной славою, и Эльса
Гаральда полюбила.
Цесаревна Елизавета Петровна родилась
в год Полтавской
победы, и когда умерла ее мать, императрица Екатерина I, ей только что исполнилось восемнадцать
лет.
В 1907
году я написал статью,
в которой предсказывал неотвратимость
победы большевиков
в революционном движении.
— Да, кроме Казанской, — это двести восемьдесят, да сто сорок, — всего четыреста двадцать рублей
в месяц. Около пяти тысяч
в год. Батюшка, Гуго Карлыч, ведь это черт возьми совсем такую
победу! Ведь он этого никогда бы не заработал: это он просто вас себе
в крепость забрал.
Толстой настаивал на своем решении. Осенью он послал ей
в Москву письмо с отказом от прав на свои литературные произведения и просил ее напечатать письмо
в газетах. Софья Андреевна отказалась. Толстой напечатал сам. Этот отказ от собственности на произведения, напечатанные после 1881
года, был единственной
победой, которую Толстой сумел одержать
в борьбе с женой.
Супруга его была столько же толста глупостью, как и корпусом, любила рассказывать о своих давно прошедших
победах над военными не ниже оберст-вахтмейстера, почитала себя еще
в пышном цвете
лет, хотя ей было гораздо за сорок, умела изготавливать годовые припасы, управлять мужем, управителем нескольких сот крестьян, и падать
в обморок, когда он не давался ей вцепиться хорошенько
в последние остатки его волос.
У этого города завязалось упорное, кровопролитное сражение. Поляки дрались с отчаянной храбростью, но на стороне русских было правое дело, и с ними был Суворов. Одно появление его перед войском удесятеряло силу солдат, и они одержали новую славную
победу. Множество храбрых пало близ Брест-Литовска. Товарищи по-христиански простились с убитыми и снесли их
в общую могилу. Это было 6 сентября 1794
года.
В огромном зале с колоннадой, украшенной барельефами и живописью, где шесть-семь
лет тому назад веселился «храбрый Росс» и раздавались бравурные звуки Державинского гимна: «Гром
победы раздавайся», царила могильная тишина, где так недавно благоухали восточные курения и атмосфера была наполнена духами холивших свои красивые тела модниц, слышался запах навоза, кучи которого были собраны у подножья драгоценных мраморных колон.
Потом сам фельдмаршал —
в ответ на упрек своего государя: «Полно отговариваться, пора дела делать!» — отпраздновал первый день 1702
года первою знаменитою
победой при Эррастфере [Сражение при Эрестфере (местечко близ Дерпта),
в котором шведские войска потерпели поражение 29 декабря 1701 г., имело грандиозный моральный эффект.], заставившей Петра I сказать: «Благодарение Богу! мы уже до того дошли, что шведов побеждать можем».
Твердость души девицы Рабе, столь рано умевшей пренебрегать опасностями, возмужав с
летами, сделала ее способною к необыкновенным
победам над собою и трудными обстоятельствами
в решительные минуты ее жизни.
Подобно владетельным князьям, братья Строгановы имели свое войско, свою управу, стоя по царскому велению на страже северо-востока России. Уже
в 1572
году оказался благой результат их деятельности, они смирили бунт черемисов, остяков, башкирцев, одержав
победу над их соединительными толпами и снова взяв с них присягу на верность царю московскому.
В 1745
году, когда Петру Федоровичу было семнадцать
лет, его женили, и он проявил свой нрав как человек уже самостоятельный. Болезненный, бесчувственный телом и бешеный нравом, с грубыми чертами вытянутого лица, с неопределенною улыбкою, с недоумевающими глазами под приподнятыми бровями, «ужасно дурной» после оспы, по словам его жены, Петр Федорович не скрывал радости при
победе пруссаков над русскими.
В этом
году там отвели квартиру принцу Генриху Прусскому, брату Фридриха II, затем
в нем жил принц Нассау-Заген, адмирал русского флота, известный своими
победами над шведскими морскими силами, а после него дом этот занимал вице-канцлер граф Иван Антонович Остерман.
Кажется, и ныне отдаются по залам тяжелые стопы грозного основателя его, Юргена фон Айхштедта [1265
года.]; сквозь железную решетку косящатого окна мелькает белоатласная ручка и передает девиз
победы или смерти молодому рыцарю, стоящему
в овраге под смиренною одеждой пилигрима.
В 1619
году к Арбатским воротам подступил и гетман Сагай-дачный, но был отбит с уроном.
В память этой
победы сооружен был придел
в церкви Николы Явленного, во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Основания этой церкви, как полагает Ив. Снегирев, относится к XVI столетию, когда еще эта часть Москвы была мало заселена и называлась «Полем».
В описываемое нами время, церковь эта была окружена каменной оградой с башенками и видом своим походила на монастырь.
Военные действия русских между тем шли очень неважно. Первая кампания 1757
года велась под главным начальством графа Апраксина. Медленно, черепашьим шагом пришла русская армия, одержала
победу при Грос Легендорфе, простояла целую неделю без дела и ушла назад
в Лифляндию.
В память
победы над крымцами
в 1573
году была построена церковь Рождества Христова близ Тверской улицы, где находилась чудотворная икона Божией Матери «Взыскание погибших».
По получении
в Петербурге известия об отступлении Апраксина после
победы он 18 октября 1757
года получил указ сдать команду над армией генералу Фермору и ехать
в Петербург.
Берхольц очень мало говорит о главном украшении Петергофа — фонтанах. Это объясняется тем, что многие проектированные царем фонтаны, постройки и разные украшения
в Петергофе были исполнены уже после его смерти, так, например, краса Петергофа — фонтан Самсон был поставлен
в 1725
году императрицей Екатериной I
в память
победы Петра над шведами.
Кампания 1791
года в Турции велась довольно деятельно, потому что Потемкин проживал
в Петербурге, сдав войска во временное начальствование князя Репнина. Она ознаменовалась несколькими крупными делами: взятием штурмом Анапы, разбитием турецкого флота при Калакрии,
победою князя Репнина при Мачине.
Певец
Сей кубок чадам древних
лет!
Вам слава, наши деды!
Друзья, уже могущих нет;
Уж нет вождей
победы;
Их домы вихорь разметал;
Их гро́бы срыли плуги;
И пламень ржавчины сожрал
Их шлемы и кольчуги;
Но дух отцов воскрес
в сынах;
Их поприще пред нами…
Мы там найдём их славный прах
С их славными делами.
Он говорил себе: «
Победа или мученичество, а если и мученичество, то мученичество это та же
победа, но только
в будущем». И огонь, загоревшийся
в нем, не только не потухал
в продолжение семи
лет его революционной деятельности, а все более и более разгорался, поддерживаемый любовью и уважением тех людей, среди которых он вращался.
Лети ко прадедам, орёл,
Пророком славной мести!
Мы твёрды: вождь наш перешёл
Путь гибели и чести;
С ним опыт, сын труда и
лет;
Он бодр и с сединою;
Ему знаком
победы след…
Доверенность к герою!
Нет, други, нет! не предана
Москва на расхищенье;
Там стены!..
в россах вся она;
Мы здесь — и Бог наш мщенье.
Но вдруг
в 1812-м
году французами одержана
победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем без новых сражений не Россия перестала существовать, а перестала существовать 600-тысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения
в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, — невозможно.
В 12-м и 13-м
годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И
в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы — полной
победы над французами. [История 1812
года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений.]